Первые признаки голода на территории Советской России обозначились осенью 1920г. В Самару и другие поволжские города начался приток голодающих крестьян из окрестных деревень. Толпы голодных становятся повседневной картиной городской среды. Крестьяне бросали свои дома и тысячами устремлялись на юг. В декабре 1920г. в Саратове появились крестьяне, просившие милостыню. К маю 1921г. там уже находились около 10 тыс. беженцев от голода. Люди бежали в урожайные губернии, некоторые из них попали за границу (немцы Поволжья)[15]. Остановить огромный поток беженцев из «голодгуберний» правительство было не в состоянии. В итоге, к лету 1921г. голод охватил территории Среднего и Нижнего Поволжья, Кавказ, Крым, Южной Украины, ряда западных областей (33 губернии и области) с населением более 40 млн. чел.[16]

Местные власти начинают посылать тревожные телеграммы в столицу о надвигающемся бедствии. Несколько месяцев центральное правительство в Москве не распространяло информацию о голоде в стране. Вплоть до июля 1921 г. Москва упорно отказывалась официально признать факт катастрофы массового голода. Несмотря на сообщения с мест об угрожающем положении, советское руководство не желало признавать национальную трагедию, которую никак нельзя было приписать козням «кулаков» и «белогвардейцев». Руководство партии и страны впервые столкнулось с проблемой, которую нельзя было решить силой. В мае и июне 1921г. Ленин распорядился о закупках продовольствия за рубежом, но оно предназначалось для питания городов, а не крестьянства. Прессе было запрещено делать ссылки на голод, наоборот, даже к началу июля 1921г. сообщалось, что положение в деревне нормальное.

В конце апреля 1921г. Совет труда и обороны принял постановление «О борьбе с засухой»[17]. Власти воспринимали бедствие как «посевкампания», «неделя борьбы с голодом», как очередное плановое мероприятие. Первое официальное признание сложившегося кризисного положения появилось в Правде 26 июня 1921г. Отмечалось, что положение хуже, чем в период голода 1891г., признавалось, что голодает около 25 миллионов человек. Несколько дней спустя Правда сообщила о массовом исходе людей из районов, пораженных голодом, центральная и местная печать уже широко сообщали о голоде. Лишь к июлю Кремль признал то, что знал каждый.

Важной причиной голода, безусловно, были условия многолетней войны. Она оторвала крестьян-производителей хлеба от созидания, а оставшиеся старики, женщины, дети проедали значительную часть старых хлебных запасов, которых, как считал Тихон Ефремов, в обычных условиях должно было хватить не менее, чем на 10 лет. Ко времени большевистских продовольственных разверсток эти запасы уже сильно сократились, но все, же еще немало от этого осталось.

Свою роль сыграли, конечно, и погодные условия. Лето 1921 года выдалось на Ставрополье чрезвычайно засушливым[18]. Практически не выпало ни одного дождя. Пыльный восточный горячий ветер и нещадно палящее солнце превратило поля в безжизненную пустыню. Состояние посевов в губернии оценивалось 1,5 баллами, что фактически означало их гибель. Засуха 1921 года стала самой жестокой по сравнению с засухами прошлых лет. В неурожайный район Ставрополья вошли два самых крупных уезда губернии – Благодарненский и Медвеженский (там погибло до 98% посевов)[19], 11 волостей Ставропольского уезда, а так же Туркменский район. На этой территории проживала 661 тыс. чел. Валовый сбор хлеба в неурожайном районе составил 760 тыс. пуд.[20] На душу населения пришлось всего 1,1 пуд. различных зерновых продуктов.

Страницы: 1 2 3 4 5 6